О чем сериал «Переходный возраст». Сонный английский городок, обычная семья с двуми детьми-подростками просыпается от того, что в их дом врываются полицейские. Сына, 13-летнего Джейми, арестовывают. Очень скоро становится известно, что он зарезал девочку на парковке. Четыре напряженных серии зритель пытается разобраться: это школа виновата, процветающий среди подростков буллинг, идеология инцелов или невнимательные родители? Взрослые в сериале и правда мало представляют себе, что происходит с их детьми. Выходит, это они не уследили?
«Родители не виноваты»: в чем недостоверность сериала «Переходный возраст, объясняет психолог
«Трагедия случилась потому, что у подростка была нелюбящая и невнимательная семья, родители не интересовались его жизнью и не знали, что в ней на самом деле происходит». Такая интерпретация событий в сериале «Переходный возраст», во-первых, недостоверна, во-вторых, невротизирует совершенно не тех родителей, считает психолог Дина Магнат.
Кадр из сериала «Переходный возраст», Netflix
Что в сериале достоверно: школа, среда и тайная жизнь подростков
Многое в сериале кажется подлинным: и атмосфера школы, и напряжённая, порой адская, подростковая среда с травлей, и то, как тщательно подростки скрывают происходящее от родителей. Это не значит, что так везде, конечно, есть и другие школы, и другие подростковые коллективы, и взросление без всякого ада. Но то, что нам показывают, действительно бывает — и бывает нередко. Уже сам общественный резонанс свидетельствует об узнаваемости ситуации.
Одна из ключевых задач подросткового возраста — сепарация: постепенное отделение от родителей и переориентация на сверстников. В сериале речь идёт о младших подростках, им около 13 лет — как раз тот возраст, когда этот процесс начинается у многих.
Та самая «стена» между родителями и подростками в этом возрасте — закономерна. Нам, взрослым, хочется, чтобы её не было, но она должна стоять. Она может быть более или менее проницаемой: дети могут делиться чем-то, позволять нам иногда заходить в их мир, но он всё равно остаётся отдельным и частично закрытым. И это нормально.
Будет ли этот мир враждебным, агрессивным или даже смертельно опасным — зависит от множества факторов, в том числе от влияния взрослых и социума. Но сам факт его отдельности, отделённости от мира взрослых — не повод для родительского (само)обвинений. Подростки должны выходить из зависимости от родителей, и у них естественным образом формируются собственные субкультуры, собственные системы координат. Если мы нависаем снаружи и говорим «туда не ходи, сюда ходи, здесь не делай, так делай, с этим дружи, с этим не дружи» — у них нет никакой возможности принимать решения самостоятельно, делать ошибки, накапливать опыт. Это уже не защита, а торможение взросления.
Особенно это касается сферы сексуальности и романтики. Подростку сложно обсуждать интимные темы с родителями, и это понятно: такая интимность часто воспринимается как неловкая, запретная, в ней чуется что-то инцестуальное. Вспомните, как вам было смотреть в кино сцены сексуального характера с родителями. А с детьми? Да, мы можем что-то нудеть им про предохранение или разговаривать про отношения, но в целом сексуальность — не для детальных обсуждений между поколениями. Это биологически обусловлено, и в подростковом возрасте, где много стыда и растерянности, — особенно остро.
Подростковый мир должен быть в какой-то степени отделён. Вопрос в том, насколько проницаемой будет граница, и насколько безопасно — или небезопасно — внутри этой зоны. Да, подростки всегда будут пробовать опасное. Это часть их пути: идти к самостоятельности, накапливать опыт, в том числе — болезненный. Наша задача как взрослых — чтобы этот путь не стал фатальным.
Что недостоверно?
Создатели сериала подчёркивали: они не хотели показать ни откровенно дисфункциональную семью (с насилием, алкоголизмом), ни ребёнка с психиатрическим диагнозом. Но искусство такая вещь: автор мог хотеть сказать одно, а получилось другое. Талантливо получилось, но другое.
Родители вместе с юности, их отношения устойчивые и довольно близкие. Нет зависимости, насилия, пренебрежения. Отец рассказывает, что сам пережил насилие в детстве и поклялся не повторять этого — и не повторил. Родители заботятся, переживают, любят. Брат и сестра в хороших отношениях между собой. Это среднестатистическая, заботливая, вполне функциональная семья.
Да, можно спорить о степени эмоциональной включённости родителей, о нюансах безусловного принятия и прочих тонких материях. Но по сравнению с реальными семьями, которые мы видим вокруг, это хорошая семья. Мы не знаем, какие родительские ошибки остались за кадром. Мы видим только 4 часа из жизни семьи. Но из них убийство не складывается. Даже с учётом травли в школе и деструктивной подростковой субкультуры — этого недостаточно. И мы в бесконечных обсуждениях активно ищем недостающий элемент.
Первое, что приходит в голову, — та или иная психиатрия у главного героя. Но если он «такой родился», то и обсуждать становится особо нечего, ведь на это мы повлиять все равно не можем. С другой стороны, в сериале нет прямых указаний на это, а в интервью Стивен Грэм (сценарист и исполнитель роли отца) неоднократно повторяет, что они хотели показать самого обычного подростка, без всяких психических отклонений.
Родители из дисфункциональных семей вряд ли смотрят такие сериалы или участвуют в обсуждениях. Перепугался именно родительский «пузырь» — образованные, включённые, тревожащиеся за своих детей люди. Те, кто и так страдает от чувства вины, от вечного выбора: на футбол вести или на рисование? Дать телефон или отобрать? Расспросить о чем-то или оставить в покое? Мы и так стараемся — и вдруг нам демонстрируют: вы можете делать всё правильно, и всё равно произойдёт страшное. В любой семье, с любым ребенком может случиться такое. Это неправда. С любым — не может.
Ребенок с психиатрической болезнью может родиться в любой семье, от этого не застраховаться. Но утверждать, что обычный ребёнок из средней, благополучной, заботливой семьи способен в 13 лет на убийство, — это глубоко искажённый посыл. И опасный.
Что важно помнить?
Конечно, хорошо разговаривать с детьми, быть внимательными и любящими, выстраивать доверие. И да, между родителями и подростками никогда не будет полной прозрачности. И не должно быть. Их задача — набивать шишки. Наша — чтобы эти шишки не были фатальными. И чтобы, если станет совсем невыносимо, подросток знал: он может к нам прийти, и мы рядом.