«Покупаю квартиру — не хватает миллиона»: как я потеряла 3,5 млн рублей за неделю

Чтобы объяснить родным и друзьям, как всё произошло, Анна создала закрытую группу в Телеграме. Мы публикуем её рассказ с небольшими изменениями, так как следствие по делу до сих пор продолжается.

Всё началось с того, что мне написала Анастасия Петрова — директор МФЦ, где я работала. Она не была моим непосредственным начальником, но её знали все сотрудники. На работе мы обычно общались через Telegram, так что это не выглядело подозрительно. Вдобавок на аватарке было её фото.

Сначала Петрова осторожно поинтересовалась, не возникало ли у меня конфликтов на работе. Я ответила, что всё спокойно. Затем она сообщила, что в организации идут проверки спецслужб из-за утечки данных: «Возможно, твои персональные данные пострадали. Тебе позвонит специалист Кирилл Томачев — потом расскажи, какие вопросы он задавал».

Петрова попросила держать разговор в тайне. Я тогда не знала, что такая легенда — любимый приём мошенников.

Позвонил Томачев. Он попросил выйти на улицу, «чтобы никто не подслушал». Сразу спросил, знакома ли я с неким Бондаревым А.А., который находится в розыске. По его словам, от моего имени пытаются брать кредиты в разных банках и переводить деньги на счёт этого человека. Росфинмониторинг пока автоматически блокирует переводы, но если средства всё же попадут к Бондареву, он переправит их на Украину, и тогда это будет квалифицироваться как госизмена— наказание до 12–20 лет лишения свободы.

Чтобы всё разъяснить, Томачев «переключил» меня на Александра Фролова из Росфинмониторинга. В начале разговора звучала запись: «Вы на линии Росфинмониторинга, ожидайте ответа специалиста».

Фролов полчаса объяснял сложные банковские схемы. Я поняла лишь одно: я в беде, но ещё есть шанс всё исправить. В конце разговора он сказал, что со мной свяжется «следователь ФСБ».

Представитель «ФСБ» позвонил по видеосвязи. Я до сих пор помню его лицо. Его можно описать словом «солидный»: около сорока пяти лет, крепкого телосложения, с короткой стрижкой, усами и аккуратной бородкой. В глаза сразу бросались военная выправка и прямой, уверенный взгляд. Себя он называл «следователем Шуваловым».

Уверенным низким басом мужчина продиктовал своё ФИО и попросил записать, потому что «нам вместе предстоит много работать». Снова начался рассказ о том, в какой сложной ситуации я оказалась. Он разговаривал строго, но нейтрально.

Спросил, готова ли я «сотрудничать с ФСБ и Росфинмониторингом для решения ситуации». «Ну да, а что делать?» — ответила я.

Он сказал, что со мной свяжется Александр Фролов из Росфинмониторинга, с которым я общалась ранее, и тогда «начнём работать». Велел придумать легенду для работы и родителей, если будут интересоваться происходящим, а также кодовую фразу, которую «мы будем называть при каждом звонке». Я выбрала «Зелёный знак».

В конце он сказал, что разговор строго конфиденциальный, и за разглашение тайны следствия грозит срок.

В 8 часов утра позвонил Александр Фролов, назвал кодовое слово. Он объяснил схему: на моё имя уже взят кредит. Деньги «висят в финансовом поле»: они не у банка, но и ещё не у Бондарева. Чтобы их не перевели, нужно «подменить получателя» — якобы перенаправить средства в федеральный резерв.

Он попросил создать почту на «Рамблере» и в подтверждение своих слов присылал «документы» из Росфинмониторинга из Центробанка РФ.

Говорит: проверьте, совпадает ли адрес отправителя с почтой на официальном сайте Росфинмониторинга.

По словам Фролова, в утечке данных подозревают не только МФЦ, но и три отделения банков в моём родном городе. Мне нужно было их «проверить», взять там кредиты и «следить за поведением сотрудников». Легенда для финансовых учреждений — я беру автокредит.

Ещё он попросил купить дешёвый Android и новую SIM-карту: мой айфон для «операции» не подходил. Сказал сохранить чек, чтобы «вернуть деньги при финальном подписании документов». Купила.

В итоге в тот же день оформила миллион в ВТБ, сняла наличными и через Mir Pay перевела на их карту, якобы связанную с «федеральным резервом».

После перевода миллиона я засомневалась, сказала Фролову: «Что-то не верю вам». В ответ он прислал файл с электронной подписью — проверила на «Госуслугах», всё действительно совпадает!

Второй кредит в тот день я взяла в Почта-банке (тоже «подозреваемое отделение»). Снять удалось только 500 тысяч, остальное заблокировали. Шувалов всё время интересовался: «Сотрудница не ведёт себя подозрительно?» Я лишь пожала плечами: «Ну... вроде».

Теперь следовало «проверить» подозрительное отделение Альфа-банка — и взять там кредит на миллион. Я плохо спала и была как зомби, но ответила: «Ок, пойду». В Альфе кредит мне, к счастью, не дали, потому что пришлось бы закладывать имущество.

Днём «представитель ФСБ» вновь вышел на видеосвязь и объяснил, что в одном крымском банке на моё имя якобы взят кредит на два миллиона. Поскольку ехать туда я не могла, нужно было как-то раздобыть деньги, чтобы отправить их «в резерв» — иначе средства поступят Бондареву и тогда меня точно посадят.

Фролов из Росфинмониторинга предложил занять денег у родственников и знакомых. Уверял, что это «всего два дня». Потом средства мне вернёт Центробанк.

Я начала обзванивать всех друзей и знакомых, потому что родителей и родню решила не трогать — они бы сразу что-то заподозрили.

Через пару часов у меня на счету оказалось два миллиона от пяти друзей. Я никого не хотела обмануть, просто боялась, что меня посадят, и уже не соображала. Я была искренне уверена, что Центробанк вернёт эти деньги, и я спокойно раздам долги через два дня.

Всё происходило как во сне. К вечеру я сняла наличные и пополнила карту мошенников. Думала, что на этом всё закончится, но нет. Следователь сказал: завтра я вновь пойду в Почта-банк.

Ночью я уже не спала и на 50% была уверенна, что это мошенники — впервые за три дня открыла интернет и начиталась историй.

8 утра. Я сидела и плакала. Следователь Шувалов орал на меня, что не будет со мной возиться, что я кусаю руку, которую протянули мне для помощи: «Столько людей пострадало, мы ещё им должны помочь, а вы смеете сомневаться! Вы понимаете, что осталось совсем немного, и всё закончится! Вы уже столько сделали, и сдаётесь в самом конце. Когда закончите сегодня, пойдёте на подписание документов, когда вам вернут деньги и спишут кредиты — вам будет стыдно, что вы сомневались! Так что вперёд».

Речь снова пошла о заблокированных 500 тысячах на карте Почта-банка.

Я сходила в три отделения Почта-банка, но везде говорили, что разблокируют через несколько дней. Вышла из банка, разрыдалась в трубку Шувалову, сказала, что больше не могу.

Потом рыдала в трубку Фролову из Росфинмониторинга. Он сначала говорил мягко, успокаивал, а потом резко сменил тон: «Я устал. Я могу отказаться от вас. Если вы пропадёте или сделаете что-то с собой — мне грозят суды». Полчаса уговаривал: «Поезжайте домой, смс о разблокировке придёт сегодня-завтра — и всё закончится».

Вечером я вернулась домой. По дороге зашла в магазин, купила сладостей, чтобы хоть как-то расслабиться, но так их и не съела. Не смогла.

Но нужно сказать, что никто не осудил — они видели моё состояние и как сильно я была подавлена произошедшим. Я никого не хотела обмануть, я искренне была уверена, что всё вернётся на свои места и долги будут погашены.

Сейчас по делу открыто уголовное производство, и я признана потерпевшей. Я передала полиции флешку со всеми материалами: поддельные документы,которые мне присылали мошенники, скриншоты переписок, чеки из банкоматов, а также вордовский документ с подробным рассказом на пяти страницах. Оперативник, который допрашивал меня, сказал: «Вы вообще понимаете, что к нам такие обманутые каждый день приходят?».

Я подсчитала: за эти несколько дней со мной контактировали как минимум четыре человека — три разных голоса и ещё один писал сообщения. Страшно представить, какая команда за ними стоит, как быстро они реагируют и координируют свои действия.

Банки отказались предоставлять кредитные каникулы или реструктуризацию. Я постепенно гашу все свои долги — на данный момент из 3,5 миллионов осталось 1,5. Помогают родственники, а друзья относятся с пониманием.