Всем раздеться: история наготы на экране и правила «голых съёмок» сегодня

У меня это была Сильвия Кристель в эротическом фильме «Эммануэль» — видеокассету с ним я раскопала в отсутствии родителей где-то в шкафу. Наготу на экране принято скрывать от детей, при этом никто не скрывает откровенное насилие. Неизвестно, что больше влияет на нежные детские умы, но их принято ограждать от сосков и гениталий.

Смущение — вот эмоция, которую я испытала, увидев как раздевается Кристель. Поскольку в СССР «секса не было», меня, ученицу пятого класса советской школы, не очень-то интересовало, зачем Сильвия снимает одежду. Я понятия не имела, что за просмотр и уж тем более за обладание кассетой с этим фильмом можно было оказаться за решеткой (это к вопросу противоречий наготы). Но видик в нашей семье появился в начале 1980-х, а вскоре после него в страну вошла Perestroyka и все завертелось. Раздел «Эротика» в киосках видеозаписи были такими же потертыми, как «Боевики». Предки мои смотрели «Калигулу», а фильмы Тинто Брасса показывали по телевизору. Более того, после полуночи на Рен-ТВ гоняли софт-порно.

Иными словами, я привыкла к голым людям на экране и не испытываю по этому поводу никаких эмоций. Взрослые твердили про какую-то скромность, но тебе, насмотревшейся на Эммануэль в пятом классе, уже как-то пофигу на то, что кто-то что-то увидит. Раз в кино можно быть голой, чего же стесняться? Кто вообще в юности думает про эстетический и моральный дискурс, связанный с обнаженкой? Вы вообще были в музеях? Поэтому, когда я начала читать книги по истории кино, отношение Голливуда к обнаженке оказалось для меня неожиданно странным и слишком. Проведем небольшой исторический экскурс.

Преподаватель истории кино и ТВ Джонатан Кунц в документальном фильме «Кожа: История наготы в кино» (Skin: A History of Nudity in the Movies, 2020) говорит: «Наверняка минут через 20 после изобретения кинематографа кто-то подумал, что было бы неплохо поснимать обнаженных людей». Еще Эдвард Мэйбридж (английский и американский художник и фотограф, создатель хронофотографии) в своих экспериментах с движущимися картинками, показывал людей и животных, причем люди всегда были раздеты. А это конец XX века, 1887 год! Когда кинематограф только появился, Жорж Мельес (французский режиссер, один из основоположников кинематографа), прежде чем отправить путешественников на Луну, снял короткий метр «После бала», в котором женщина возвращается домой и с помощью служанки снимает одежду. Максимум, что видит зритель, — спину и попу актрисы. Кстати, вскоре она стала женой Мельеса.

Фильм «Крылья» получил «Оскар» как лучший, став первым в истории премии, но при этом в нем было аж два скандальных кадра. Один мужчина целовал другого (в щеку!), а у звезды Клары Боу можно было заметить обнаженную грудь. В итоге в середине 1920-х защитники морали начали возмущаться Голливудом, считая что он «плохому научит», а когда кино заговорило, голоса моралистов зазвучали еще громче. Постепенно это привело к созданию «кодекса Хейса», в котором полностью запрещалось показывать людей на экране раздетыми. Республиканец Уилл Хейс, стоявший во главе новосозданной Ассоциации кинокомпаний (MPAA), куда входили все голливудские продюсеры, был далеко не образцом морали. Но он зарабатывал на киношниках приличные деньги и старался сделать Голливуд доступным всем американцам, а значит — и для тех, кто возмущался обнаженкой на экране.

Фильмы, снятые до принятия кодекса, все еще могли похвастаться недвусмысленными сценами, в то время как за новые картины цензоры взялись капитально. Первой жертвой кодекса стала картина «Тарзан и его подруга» (1934), в которой Джонни Вайсмюллер швырял Морин О’Салливан в воду, и камера показывала двух обнаженных актеров. Впрочем, полюбоваться прелестями Морин зритель не мог — вместо звезды снималась дублерша. Но несмотря на это, кадры пришлось вырезать.

Киновед Андре Базен в 1957 писал: «Только о кино мы можем сказать, что эротизм присутствует в нем намеренно. Он является основным ингридиентом, возможно, даже важнейшим». Эти слова как будто вложили в голову всем продюсерам как американского, так и европейского кино. Обойти кодекс можно было, если кино продюсировалось независимыми компаниями (а потому к ним не применялись требования кодекса) и показывались в кинотеатрах для взрослых. Короткометражки с голыми людьми, в основном женщинами, вне всякого контекста — так называемые nudie-cuties — снимал даже Фрэнсис Форд Коппола (задолго до «Крестного отца»). Время шло, в 1967-м кодекс Хейса как будто забросили, и год спустя Ассоциация начала просто выдавать фильмам рейтинги.

Долгое время считалось, что начинающие актрисы готовы сниматься в обнаженке, только чтобы попасть в кино. Например, для своего режиссерского дебюта «Он сказал, поехали» (Drive, He Said, 1971) Джек Николсон лично отсматривал актрис для небольшой не-сексуальной сцены с наготой. Самые красивые старлетки Голливуда приходили к нему, раздевались, и актер чуть ли не с медицинским рвением изучал их. Посмотрев более сотни девушек, Николсон выбрал Джун Фэйрчайлд, с которой работал раньше. Ассоциация кинокомпаний выдала фильму тот самый «порнушный» рейтинг X, причем не столько за женскую обнаженку, сколько за мужскую.

Тем временем в Европе шведы в эротико-политической драме «Я любопытна — фильм в желтом» (1967) выдавали такое, что зрители в Штатах и не мечтали увидеть на большом экране. Хотя на следующий год в прокат вышел первый американский фильм с рейтингом X «Приветствия» Брайана Де Пальмы, в которой герой Роберта Де Ниро вовсю занят познанием женских тел. Но что же сами женщины?

На самом деле женщин тогда вообще никто не спрашивал, хотят ли они сниматься в обнаженном виде. Были исключения вроде Джейн Мэнсфилд, которая, как известно, не стеснялась показывать свои роскошные формы, но в контрактах с актрисами, как правило, никто не оговаривал количество обнаженной натуры. Режиссер мог решить уже в процессе, что в этой сцене лучше бы показать грудь артистки, и пути назад не было. Сильвия Майлз, сыгравшая в драме Джона Шлезингера «Полуночный ковбой», позже признавалась, что ее никто не предупреждал о сцене секса с героем Джона Войта. Первой студийной картиной с мужской обнаженкой стала «Последнее лето» (Last Summer, 1969). Один из исполнителей главных ролей, Брюс Дэвисон, говорил: «Молодым я был готов на все!» Однако мужчины в массе своей интересовались актрисами, и режиссеры после ухода кодекса Хейса, как будто нарочно стали раздевать женщин в кадре.

Во время церемонии вручения премии «Оскар» в 1974-м на сцену выбежал совершенно обнаженный мужчина. Роберт Опель — так его звали — заявил, что сделал «социальный комментарий» для чрезмерно консервативного общества. Но голливудское кино 1970-х и 1980-х просто тоннами выливало на зрителя количество женской плоти. Будь то драмы, хорроры или «сексплуатейшн» (фильмы, намеренно эксплуатирующие тему секса) с историями про женские тюрьмы (вот где можно было разгуляться, одних сцен в душе снимай — не хочу), актрисам приходилось переступать через собственные представления о морали и снимать с себя одежду. В 1975-м году выйдет знаменитое эссе британского киноведа и феминистки Лауры Малви о «мужском взгляде», male gaze. Таким термином она назвала изображение женщины в искусстве с мужской точки зрения, которая представляет женщину в качестве сексуального объекта для ублажения зрителя мужского пола. Изменится ли после этого кино? Да нет, конечно.

В 2013 году церемонию вручения премий «Оскар» вел Сет МакФарлейн и в начале, помимо обычной прожарки номинированных звезд, у него была песня «Мы видели ваши сиськи» (We Saw Your Boobs). Дурацкая песенка касалась Мэрил Стрип, Наоми Уоттс, Анджелины Джоли, Энн Хэтэуэй, Холли Берри, Марисы Томей, Шарлиз Терон, Кристен Стюарт — как видите, список солидный. Заранее была снята «реакция» некоторых звезд (памятен знаменитый «фэйспалм» Терон), а значит, они были не против шуток ведущего.

Секс зачастую помогает показать определенную черту характера персонажа, дать возможность зрителю почувствовать эмоцию, будь то страх, тревожность, фрустрация или веселье. Европейское артхаусное кино не стесняется наготы вне зависимости от пола, и когда-то американцы валом валили на кино вроде «Я любопытна — в желтом цвете», чтобы посмотреть на обнаженку. Сейчас, когда секса в интернете чуть ли не больше, чем кино, необходимость показывать обнаженку отпала. Она остается только ради сторителлинга (рассказа истории). По крайней мере, хочется так надеяться.

Тем не менее, 10 лет назад экранизация «50 оттенков серого» собрала в мировом прокате 569,7 млн долларов. Так что, выходит, выражение sex sells — «секс продает» — все еще актуально? Тогда где сцены в супергеройских фильмах с полностью голыми звездами? Нет, секс и раздетые актрисы не бывают стопроцентным решением для привлечения зрителя, как бы ни считали продюсеры.

Хорошим примером будет недавний лауреат «Оскара», фильм Шона Бейкера «Анора». Героиня Майки Мэдисон по сюжету работает в дорогом стрип-клубе, где клиенты щедро платят за индивидуальные танцы. Она раздевается в начале фильма и занимается сексом с героем Марка Эйдельштейна, чтобы получить большие деньги, а затем и вовсе выходит замуж за клиента. Желай режиссер романтизировать работу Аноры, он закончил бы историю на свадьбе. Но он идет дальше и показывает, как ломается американская мечта, а вместе с ней и характер героини. Обратите внимание, чем дальше идет фильм, тем больше одежды на Аноре. Она впервые в жизни оказывается в абсолютно дикой для себя ситуации и невольно проявляет ранимость, которую пытается скрыть за толстой шубой. Видим ли мы что-то похожее в знаменитой «Красотке»? Нет.

В каждом современном контракте артиста есть «райдер наготы», nudity rider, в котором описывается, на что согласна актриса или актер в плане обнаженки на экране. Таким образом защищаются их права. Потому что до сих пор бывают случаи, когда на съемочной площадке режиссер пытается уговорить актеров показать больше тела или сделать то, что они не хотели бы делать. Отношение к сексу на экране сильно изменилось, поскольку изменилось отношение к сексу и в жизни. Теперь нам важно обоюдное согласие, важен комфорт, так почему же актеры должны испытывать проблемы? Актерская Гильдия США (SAG) напоминает своим членам, что даже при наличии «райдера наготы» они имеют полное право отказаться сниматься обнаженными, если чувствуют дискомфорт.

Такое отношение стало возможным после 2017 года, когда сразу несколько актрис выступили с заявлениями о непристойном поведении продюсера Харви Вайнштейна, начав, таким образом, движении MeToo. В наше время, когда хореография каждой боевой сцены выстраивается с точностью до поворота локтя, почему следует иначе относиться к сценам секса?

Основательница ассоциации координаторов интимных сцен, бывшая актриса и каскадерша Алисия Родис в документальном фильме «Кожа. История наготы на экране» говорит: «Стоит помнить, что актеры выполняют секс-работу, когда мы просим их раздетыми побарахтаться в постели или изобразить секс друг с другом. Даже когда между ними есть защитная ткань, это все равно секс-работа. Вряд ли они нанимались на это».

Защита интимных мест актеров осуществляется при помощи ткани телесного цвета, modesty patches. Иногда мужчинам надевают накладки на пенисы как, например, у Марка Уолберга в фильме Пола Томаса Андерсона «Ночи в стиле Буги». Точно так же могут увеличить бюст актрисы, надев силиконовый. Иногда делается полный грим тела, как у Ребекки Ромейн в роли Мистик в «Людях X»: героиня в своем оригинальном виде обладает синим цветом кожи, но при этом ее фигура частично закрыта силиконовыми накладками.

Помните, как гордился Джоуи в «Друзьях», когда стал «дублером задницы Аль Пачино»? Айла Фишер рассказывала, что для сцен секса ее героини в комедии «Незваные гости» использовалось сразу несколько дублерш. Лина Хиди не ходила голой под крики «стыд», вместо нее в «Игре престолов» раздевалась ее дублерша Ребекка Ван Клив. С помощью визуальных эффектов голова дублерши заменяется головой актрисы, и результат вы видите на экране.

Ради удобства актеров эротические сцены снимаются в присутствии минимального количества съемочной группы. Такая «закрытая площадка» (closed set) может быть заранее прописана в контракте, а может быть обговорена в процессе съемок. Кроме того, актерам становится легче, если такие сцены снимаются с юмором. Так, Джейми Дорнан постоянно пытался рассмешить Дакоту Джонсон во время съемок «50 оттенков серого», чтобы сохранять легкость в их работе.

Снял бы Пол Верховен своих «Шоугёлз» в наше время? Возможен ли в наше время «Американский пирог»? Бог мой, да конечно, было бы желание. Просто когда работа касается такого деликатного вопроса, как нагота, хорошо бы получить полное согласие актрис и актеров.

Недавно на съемочной площадке комедии Джоша Сэфди «Марти Превосходный» случился казус: Гвинет Пэлтроу, у которой по сюжету много эротических сцен с героем Тимоти Шаламе, попросила координатора интимных сцен не лезть, поскольку она и без нее в состоянии сниматься. Актриса говорит об этом в интервью Variety: «Сейчас есть такая должность, как координатор интимных сцен, о существовании которой я не подозревала. Когда она спросила меня, будут ли мне комфортны те или иные движения во время съемок, я подумала: "Милая, я из той эпохи, когда ты раздеваешься, прыгаешь в постель и слышишь ‚мотор‘!" Я сказала ей, что мы в порядке, и она может выдохнуть. Если мне сказать "а сейчас он положит руку здесь", я, как актриса, буду зажиматься».

Что ж, давайте подытожим. Нагота на экране — часть съемочного процесса, к которому надо подходить, получив полное согласие актеров. Вот так просто. Хочется надеяться, что однажды все люди станут осознанными и эмпатичными, но пока что внезапные режиссерские решения будет ограничивать закон, и кажется, будто этого достаточно. Пока мы не услышим очередные истории о злоупотреблении властью в киноиндустрии.