Изабелла Юрьева: легенда романса, изменившая ему только ради советских солдат

Она любила романс, она дышала романсом, ничего, кроме романса, для неё не было. И это в то время, когда на жанр ополчилось государство, и Дунаевский выдвигал требования певицу «осоветить». Изабелла Юрьева даже покидала сцену на несколько лет — пока не оказалась нужна советским солдатам на передовой. И именно с романсами.
Изабелла Юрьева: легенда романса, изменившая ему только ради советских солдат
Она обрела славу, получив народное звание «Мадам Вечный Аншлаг», потом перенесла гонения на романс, дожила до столетнего юбилея. Изабелла Юрьева прожила целый век — век романса.
Содержание статьи

«Ваша манера петь никуда не годится»

Запись пластинки, первой за долгие годы, проходила в мучениях. Певица была в голосе, песни помнила наизусть — ещё бы, всю войну пела их по кругу, то в блокадном Ленинграде, проникнув туда по Дороге Жизни, то в отбившемся Сталинграде, то просто так, на открытом воздухе, в мороз — перед солдатами. Проблема была другого рода: вся её манера петь, как оказалось, никуда не годилась.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Эта нота у вас похожа на цыганскую», сердито слышала она. Но ведь певица и гордилась тем, что переняла, не исказив, цыганскую манеру пения — эталон в исполнении романса. Теперь же её поучали: «Никаких грудных нот! Снимите форте! Меньше эмоций! Пойте спокойнее!», То, что получалось в итоге, никак не устраивало певицу. Романс — требовательный жанр, у него свои каноны. Она решила пластинку не записывать.

Гонения на романс начались (уже второй раз на памяти певицы) в сорок шестом. Свой ансамбль она распустила в пятьдесят девятом. Тринадцать лет боролась — но чьи силы бесконечны? На пороге космической эры она почти поверила, что романсу суждено скоро умереть вовсе.

А ведь в двадцатые и раньше её называли «Мадам Вечный Аншлаг». Приглашали концертировать по всей стране — и везде были рады видеть. А способность исполнять именно в цыганской манере отмечали особо: звали «белой цыганкой». И к шестидесятым голос и мастерство ей не изменили. И к девяностым, как она смогла доказать, выступив на своём столетнем юбилее.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Королевское имя

Для дочери еврейского шляпника имя её казалось слишком уж звучным: Изабелла. Особенно с такой простой фамилией — Ливикова. Но Изабеллу всё устраивало, с другим именем она себя, пожалуй, и не представляла. Да и отец её был не просто шляпником, а театральным, и мать была гримёршей — считай, богема. Театр всегда немного обязывает. В общем, имя была удачное, хотя в детстве его сокращали до Беллочки.

Вот время, когда родилась Беллочка, было не совсем удачным: 1899 год. То и дело по югу Российской Империи прокатывались еврейские погромы. Когда Изабелле Ливиковой было шесть лет, произошёл самый крупный и в Ростове-на-Дону, и во всей России. Погром начался с демонстрации, как бы сейчас сказали, оппозиционеров на площади: часть демонстрантов были евреями, и люди, науськавшие казаков, черносотенцев и жандармов, говорили им, что «жиды» изорвали портрет царя-батюшки и глумились над ним, а потом стали бить русских.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Хотя никаких драк на площади не наблюдалось, подошедшие к демонстрантам толпы стали кидать камни; казаки били людей нагайками со вшитой проволокой — от таких лопалась одежда и кожа; с площади, оставляя за собой трупы и раненых, толпа погромщиков позже перешла на улицы с домами евреев. Некоторое время после этого даже отдельно жившие евреи боялись идти на службу, отпускать детей в школу. Считали выживших, хоронили мёртвых.

Изабелла Юрьева: легенда романса, изменившая ему только ради советских солдат
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Ливиковы не пострадали. Они просто остались жить дальше с памятью, что в другой раз страшный счёт, быть может, придётся вести им. А до того решали судьбу младшей своей дочери: пусть будет врачом. В то время в России было уже полной женщин-врачей, об этом позаботился один из активистов женского высшего образования Сергей Петрович Боткин. Врачи всегда нужны, а иногда даже, скажем так, особенно и срочно...

Сама Беллочка никаким врачом становиться не хотела. Она обожала распевать песенки, а вечерами неслась к кабаре. Внутрь девочек не пускали, конечно, но она знала, где можно подсмотреть с улицы, как поёт Екатерина Юровская. Пела Юровская романсы. У Беллочки замирало сердце.

Всю раннюю юность Изабеллы в доме у Ливиковых происходили схватки. «Хочу петь», твердила младшая дочка, опять наслушавшись с вечера Юровскую. «Пой дома! Пой для души! Пой для гостей! А о будущем надо позаботиться», пытались урезонить родители, сами большие любители пения — и такие же большие ненавистники сцены с её неверной славой и постоянно сломанными судьбами. «Хочу петь всем», твердила Изабелла. И родители в конце концов сдались.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Пойте, пожалуйста, пойте ещё!

Первое выступление организовал брат лучшей подруге. Изабелле было шестнадцать. Она вышла, красиво спела, поклонилась, стала было петь дальше... И тут в открытый рот влетел комар. Девушка поперхнулась, голос сорвался; она убежала за кулисы в ужасе. Еле-еле аплодисментами и уговорами выманили обратно. Допела и усвоила урок: сцену так просто не бросают. Она не бросала позже сцену даже под приближающимся артобстрелом.

Двадцатые вознесли молодую девушку со звучным, зрелым голосом на вершину славы. Сыграло всё: и тонкая её, совершенная красота, и работоспособность, которая оказалась феноменальной, и — конечно и в первую очередь — невероятный певческий дар. Но в конце двадцатых ей стали в лицо говорить, что пора переходить на советские песни, что хватит потакать мещанским вкусам... Что её романсы никому не нужны.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

К тому времени «Хочу петь» Изабеллы (теперь Юрьевой, для звучности и немного в честь Юровской) превратилось в «Хочу петь романсы», и это значило одно — уж или она их будет петь, или не будет петь вовсе. Тем более голос у неё под задорные песенки маршевого ритма не подходил совершенно. Юрьева ушла со сцены. Переломила себя только ради фронта: до концертов на передовой допускали только тех, кто предъявлял верный репертуар.

Чтобы исполнить свой долг перед защитниками — психологов в то жуткое время заменяли солдатам приезжающие поддержать словом и мастерством артисты — Изабелла выучила, что надо. Но на фронте её останавливали сами слушатели: пойте, пожалуйста, романсы, пойте ещё! Она пела.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Прерванный полёт

А в сорок шестом гайки снова закрутили, и романс попал в гонения. «Хочу петь романсы» означало теперь — постоянные столкновение с чиновниками от искусства, отказы в концертах в хоть сколько-то крупных залах, выступления пародистов (и именно с пародиями на романсы!) перед самым номером Юрьевой.

Она билась долго, но в конце концов устала. Распустила ансамбль. И подумать, наверное, не могла, что ставший остромодным и именно за верный репертуар Иосиф Кобзон на столетний её юбилей лично внесёт её на сцену на руках — чтобы она перед огромным залом пела романсы. А ведь так потом и случилось. Стоило дожить до этого момента, чтобы, наконец, позволить себе умереть — прожив целый век романса и только романса. Как и хотела.