Ассоль без права переписки. Нина и Александр Грин
Улыбка Ассоль
...Они встретились зимой 1918 года. Нина, оставив на время свою медицину, работала в редакции «Петроградского эха». Там она впервые увидела Грина: очень худого, очень высокого, очень мрачного и такого отстраненного, что к нему было страшно подойти. Но она улыбнулась ему – она улыбалась всем, и ему стало тепло от ее улыбки. Летом сорокалетнего Грина мобилизовали в ряды Красной армии. Длинный, немного нелепый, похожий на католического пастора, он нес в солдатском мешке смену белья и рукопись «Алых парусов». Он уже знал, что посвятит ее этой странной девушке, которая раздаривает улыбки, не думая, что получит взамен.
Через год, отвалявшись в госпитале с сыпным тифом, истощенный до полусмерти, бездомный, он брел по петроградским улицам. Горький помог устроиться в Дом Искусств – общежитие для бедных писателей эпохи Гражданской. У Грина появились своя крошечная комната с узкой кроватью и скудный, но ежедневный паек. Писатель сидел в этой ледяной комнате, пил морковный чай, отогревал замерзшие руки и сочинял свой синий Зурбаган. На улицу выходил редко, но однажды вышел и столкнулся с Ниной. Потом писатель признался ей: «Расставшись с тобой, я пошёл дальше с чувством тепла и света в душе. Вот это наконец-то она»,- думал я.
К вам неравнодушен Грин
Каждый день Нина забегала к Грину, а потом бежала в больницу – она снова работала медсестрой. Если писателя не было дома, он оставлял в маленьком стакане трогательный букетик и записку с просьбой подождать. Весь Дом Искусств обсуждал любовь мрачного, нелюдимого затворника. Однажды Нина получила предостерегающее письмо:
«К Вам неравнодушен Грин. Берегитесь его, он опасный человек: был на каторге за убийство своей жены. И вообще прошлое его очень тёмное: говорят, что, будучи матросом, он где-то в Африке убил английского капитана и украл у него чемодан с рукописями. Знает английский язык, но тщательно скрывает это, а рукописи постепенно печатает как свои». Бывшая жена Грина, конечно, была, конечно, жива, здорова и даже счастлива с новым мужем.
Бедное счастье
Для одинокого Грина Нина стала настоящим подарком судьбы. А она и сама не заметила, как тоже полюбила его. Переехали в Феодосию, на деньги от проданного романа и рассказов купили квартиру. В 44 года у Грина впервые появилось собственное жилье. Жили закрыто, почти ни с кем не общались. Все время покупали книги и читали друг другу вслух. Но это было очень хрупкое счастье – романтические произведения Грина не были востребованы Советской властью, а писать о колхозах и героических стройках пятилетки он не мог.
Дошло до того, что обменивали свои вещи на продукты, Нина вязала и продавала платки. Но – Грин написал «Бегущую по волнам» и, как и «Алые паруса», посвятил их жене. «Милый ты мой, любимый, крепкий друг, очень мне с тобой жить хорошо. Если бы не дрянь со стороны, как нам было бы светло!», — писала Нина мужу.
Здоровье Грина стремительно ухудшалось, люди удивленно оглядывались на них на улице – молодая, красивая женщина под руку со стариком. Нищета сжимала руки на его горле. Он сдавался, она – нет. «Я одинок. Все одиноки. Я умру. Все умрут. <...> У меня путаются в голове три вещи: жизнь, смерть и любовь — за что выпить?». «Пью за ожидание смерти, называемое жизнью».
Человек умирал
Они просили друзей о помощи, но кто-то просто не мог им помочь, как Волошин, а кто-то не хотел... В 1930 году в жизни Грина все-таки была еще одна радость: они с Ниной переехали в Старый Крым, в крошечный деревянный домик с яблоневым садом. Грин очень любил этот домишко, но прожил в нем недолго.
... В 60-х годах фотографию умирающего Грина увидит ленинградская школьница Таня Рождественская и напишет пронзительное стихотворение, в котором
Человек умирал, не зная,
Что ко всем берегам земли
Шли, как алая птичья стая,
Им придуманные корабли.
11 лет жизни с Грином были для Нины самыми счастливыми в жизни. Когда он умер, она на время потеряла память, долго восстанавливалась. На руках у нее была больная мама. И главное – она не могла уехать из этого домика, в котором все напоминало о Грине. И когда началась Великая Отечественная, Нина не эвакуировалась и, чтобы как-то прожить в годы оккупации, пошла работать корректором в открытую при фашистах газету. При этом точно известно, что она помогала партизанам, а однажды спасла жизнь 13 людям, которых фашисты взяли в заложники после убийства своего офицера – Нине удалось уговорить городского голову освободить этих людей...
Ассоль в лагере
В 1944 году Нина оказалась в числе местных жителей, которых насильно увезли в Германию. В победный год она смогла бежать из под Бреслау, добралась до Крыма и снова угодила в лагерь, но теперь уже в сталинский. И даже там она оставалась Ассолью – пылкой, романтичной, открытой людям и бесконечно порядочной. И ее все любили.
Татьяна Тюрина, которая работала вместе с Ниной в лагерной больнице, вспоминала: «Нина Николаевна имела авторитет у персонала и зэков, самых отпетых». Врач Всеволод Король писал: «...В университете у нас был предмет "врачебная этика", но Вы были первым человеком, встреченным мной, который применял эту этику в жизни... , так как, забыв, как Вы ухаживали за этим больным воришкой, я забыл бы одну из самых красивых картин человеколюбия...».
Куча разорванных тряпок
Все десять лет в лагере Нина хранила фотографию мужа. Любовь и память помогали ей продержаться, но на свободу пожилая Ассоль вышла в состоянии, которое она называла: «Все в душе — как куча разорванных окровавленных тряпок». Через силу, но жила, потому что оставалось еще одно важное дело – создать в их с Грином маленьком доме-музей. Но домик забрал себе под сарай председатель местного исполкома – потребовались годы изнурительной и противной борьбы, чтобы его вернуть.
И Нина прошла и это, и создала этот музей. Она сделала все, чтобы сохранить память о человеке, который когда-то сказал ей: «Ты мне дала столько радости, смеха, нежности и даже поводов иначе относиться к жизни, чем было у меня раньше, что я стою, как в цветах и волнах, а над головой птичья стая. На сердце у меня весело и светло».