Чуть позже я попала в глянцевый журнал. Молодая редакция, творческая атмосфера, но неделя сдачи номера — это была работа на износ, регулярные уходы с работы в два-три часа ночи и возвращение обратно к десяти утра. Нам не платили за переработки, не выдавали никаких бонусов. Мы буквально питались вдохновением и реализацией. Это было 20 лет назад, многие ребята из той редакции добились больших карьерных высот (например, главред этого журнала ;)
Зумеры: «снежинки» или бизнес-гуру нового времени?
Лень, изнеженность и амбиции — пожалуй, три главных слова в описании «зумеров» и их отношения к работе. Старшее поколение часто в шоке от того, насколько «они» не «мы». Но, может, в этом есть свои плюсы? Вот интересное мнение карьерного коуча и профориентолога Надежды Молодых.
Коллаж: We Are/Getty images
Моим первым местом работы было утреннее шоу на ТВ. Программа выходила в прямом эфире каждое утро, и вся команда — в основном студенты — приходила на работу к пяти утра. В семь — эфир, потом все разбегались по институтам, а после учёбы снова встречались, чтобы снимать сюжеты на следующие выпуски. Никто не думал об отдыхе, ворк-лайф балансе, «ресурсе» или границах. Мы просто работали, во многом за идею.
Содержание
Мы работали за идею, а зумеры?
Правильно ли было так работать? Отчасти — да. В плане «гореть» своим делом, стремиться делать его качественно, расти. Но с точки зрения отношения к себе — однозначно нет. Сейчас я понимаю: зумеры правы в том, что учат нас беречь себя.
Зумеры встречаются мне в нескольких ролях: подростки на профориентации, клиенты карьерных консультантов моего агентства, подрядчики (администратор моего ютуб-канала, графический дизайнер), ученики на курсе по методологии профориентации. И во всех этих ролях я сталкиваюсь с вещами, которые ставят мой внутренний компас в тупик (как в отрицательном, так и положительном смысле).
Когда в 10 утра на встрече ты один
Начнем с отношения к договоренностям. Для нас опоздание — уже ЧП, отмена встречи — исключение. Для них — «болела голова» или «проспал» — вполне уважительные причины. Не как оправдание, а как факт. При этом они искренне не понимают, почему другие обращают на это внимание. Можно перенести встречу, записать планерку в зуме или прислать основные выводы митинга.
Оперативный контакт или доступность в любое время — это не всегда просто. Иногда они просто исчезают: не отвечают в мессенджерах или на письма, не берут трубку. А потом появляется, как будто ничего не было.
И известный мем о том, что зумер может уйти на обед и больше никогда не вернуться в офис, мне не кажется гиперболизированным или нереаистичным: я могу себе такое легко представить.
Мир — это боль
Эмоциональность зумеров — отдельная тема. Был случай: когда одна клиентка нашего карьерного консультанта расплакалась, вспомнив, что на предыдущем месте работы ее коллеги не угощали ее зефирками для кофе или какао. А предыдущий графический дизайнер перестала с нами работать, потому что я ей напоминала о приближающихся дедлайнах. Она восприняли это как давление и нарушение границ. А одна моя юная студентка на вопрос: почему она не сдает консультации по программе профориентации вовремя, ответила мне, что я не уделяю ей достаточно личного внимания и это ее демотивирует учиться.
Излишняя драматизация — слабое звено зумеров. Они зачастую наигрывают эмоциональные состояния — не из злого умысла, а потому что действительно живут в этой драме. А ещё — потому что хотят, чтобы окружающие её заметили.
Всё — про границы
У зумеров невероятная психологическая осведомленность. Они знают названия всех травм и точно могут рассказать, как мама в детстве повлияла на их тревожность в проектной работе. Они чувствуют границы — свои и чужие. Но иногда настолько остро, что любая просьба воспринимается как вмешательство. Любое уточнение — как вторжение.
Мне стало легче общаться с зумерами, когда я поняла (уложила у себя в голове), что за этим всем стоит человек, который хочет быть услышанным, уважаемым, принятым. Просто добиваемся мы с ними этого разными способами.
Бизнес на ровном месте
Однажды ко мне обратилась мама подростка для его профориентации. Она рассказала, что ее сын, 17-ти лет, подбирает выброшенные старые компьютеры и комплектующие, чинит их, собирает рабочую машину из них и продаёт. Себестоимость — ноль. Вложения — только собственные навыки и знания. Весь доход — чистая прибыль. Многие взрослые только мечтают создать такую бизнес-модель. А ему 17, и он уже это сделал.
Другой подросток зарабатывает на продаже предметов из компьютерной игры через Avito. Тысяча-две рублей в день. Для школьника — неплохой старт.
Еще были у меня в профориентации парни-близнецы по 16 лет. Они придумали вот что: заказывают футболки в Китае, в Москве (на аутсорсе) печатают на них горячие мемные фразы и продают на Wildberries. Их ИП оформлено на их 19-летнюю сестру. В свои 16 парни увидели потребность рынка и закрыли ее. Я была в восторге от этой истории.
И знаете, кто им больше всех мешает? Взрослые. Родители. Которые говорят: «Он бы лучше физику учил, чем по помойкам лазил с этими железками». А я их успокаиваю: «Да он уже умеет продавать, видеть возможности, закрывать потребности аудитории. Он уже предприниматель. И для реальной жизни эти навыки гораздо важнее, чем логарифмы, да простит меня школа».
Рамки отсутствуют
Зумеры не мыслят в категориях «надо потерпеть», «вдруг больше не найду», «я никому не нужен». У них нет страха, что это — последний шанс. Им кажется, что новую работу можно найти всегда. И часто так и происходит.
Они гибкие. Сегодня — маркетинг, завтра — дизайн, потом — организация мероприятий. Их не пугает смена вектора. Они не думают: «Я же столько лет этому учился, куда теперь?» Они просто пробуют. Учатся. Переключаются. Это раздражает людей, выросших в системе «устроился — держись». Но эта гибкость даёт зумерам колоссальное преимущество в нестабильном мире.
А ещё — у них почти не бывает синдрома самозванца. Посмотрел ролик на YouTube — уже эксперт. Прочитал пару статей — готов консультировать. И самое удивительное: иногда это работает. У них есть внутренняя уверенность в том, что они справятся. Без стыда. Без стеснения. Без необходимости «заслужить право быть услышанным».
Именно поэтому они так органично чувствуют себя в соцсетях. У зумеров будто встроенный радар на тренды — они точно знают, какой формат «зайдёт», где перебор, а где — недостаточно живо. Им не нужны курсы по сторителлингу или личному бренду — они просто рассказывают, как чувствуют. Их посты — настоящие, дерзкие, уязвимые, и в этом их сила. Они не стремятся понравиться — и именно поэтому не оставляют аудиторию равнодушной.
И точно так же они чувствуют себя на рынке труда. Зумеры с детства живут в парадигме «я ценен просто потому, что я есть». Им не нужно заслуживать право на уважение или высокую оплату годами упорного труда. Они спокойно заявляют о высоких зарплатных ожиданиях — даже если только начали путь. Они не считают, что деньги — это награда за страдания или бессонные ночи. Для них деньги — это про ценность, а не про выносливость.
Тотальная толерантность
В зумерах много света. Это правда. Среди них — огромное количество добрых, вежливых, открытых ребят. Они умеют радоваться победам другого. У них нет злости, жёсткости, соперничества. Они не колются. Не оценивают по одежде, возрасту или социальному статусу. Они тотально толерантны не потому, что так надо, а потому что иначе не умеют. Это поколение, в котором стало нормой быть собой.
А мы?
Мы другие. Мы умеем терпеть. У нас выше дисциплина. Мы держим лицо. Не выносим эмоции наружу. Не жалуемся. Работаем. Иногда это сила. Иногда — слабость.
Мы привыкли выживать. Они хотят жить. Мы цепляемся за работу. Они выбирают себя. Мы годами доказываем, что достойны. А они уже знают, что достойны — просто потому что есть. Это пугает. Это злит. И это восхищает.