«Мой муж не был похож на насильника. Он просто меня бил»

Один из стереотипов о семейном насилии заключается в том, что насильника всегда представляют асоциальным, ревнивым мужланом. Когда женщину внезапно ударяет её интеллигентный и вполне порядочный муж, она не может понять, что же с ней происходит. Ещё один из мифов — жертвой насилия может стать только неуверенная в себе женщина. Перед вами очень личный рассказ, которым с «Новым очагом» поделилась успешная, сильная, независимая женщина. Он о том, что насилие может случиться в каждой семье, и очень важно вовремя назвать его правильным словом.
«Мой муж не был похож на насильника. Он просто меня бил»
Unsplash
Сейчас для меня главное – это чувство свободы, вновь обретенное чувство собственного достоинства и ощущение собственной уязвимости. Пока мы жили вместе, конечно, были разные моменты, но основным фоном совместной жизни были страх, унижение и ненависть к себе за это. Момент ухода был очень драматичным и внезапным для всех нас, я переживала быструю смену разных фаз и сильных эмоций: начиная с невероятного чувства стыда и недоумения, которые, правда, довольно быстро преобразовались в решимость. Было очень больно.
Содержание статьи

Он поставил меня перед своим чемоданом

Когда мы познакомились, он был умным, остроумным, невероятно эрудированным и заботливым. Мы говорили о чем угодно, мне было очень интересно с ним и я многому у него училась. У нас были общие интересы, а были какие-то новые области, которые он открыл для меня и научил ценить. Я видела с самого начала какие-то черты в его характере, которые меня беспокоили – он был очень раздражительным, быстро впадал в ярость по, как мне казалось, незначительным поводам и не пытался контролировать свое раздражение, просто не считал это нужным. Но у кого из нас нет своих особенностей?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Несколько лет мы были в отношениях, но не съезжались, потому что он был женат. И меня, как бы это цинично ни звучало, эта ситуация вполне устраивала: у меня были ценные отношения, но при этом я жила своей жизнью, сама принимала решения, отвечала за себя и за ребенка, я не мечтала жить с ним. Его решение съехаться было для меня полной неожиданностью. Он буквально поставил меня перед своим чемоданом.

Первые впечатления от совместной жизни – это лавина заботы, которую он обрушил на меня, и напор, с которым он начал перекраивать жизнь нашей семьи, сложившуюся рутину и отношения с родственниками, друзьями. Часто это невозможно было отделить друг от друга: новые удобные полки и новый непривычный порядок расстановки посуды на кухне. Я была в смятении, с одной стороны, вот же, это моя жизнь, которую я вела и мне было хорошо. Был какой-то баланс, который оказался нарушен. А с другой стороны, ну, ведь это здорово, когда о тебе так заботятся, когда ты не одна принимаешь решения.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Мне казалось, что это нормальная притирка, когда люди начинают жить вместе, конечно, бывает и напряжение, и ссоры, и недовольство. И что важно – надо уступать и быть готовой к компромиссам. Для меня было самым важным, чтобы он выстроил отношения с ребенком: чтобы ребенок его принял и у них был нормальный контакт. Я видела семьи, в которых у нового партнера не складывались отношения с детьми, и дети очень страдали, да и матери страдали не меньше.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Тогда я приняла для себя решение, что если у него не сложится с ребенком, у меня не сложится с ним, с нашими-то с ним отношениями я точно справлюсь. Он не старался подкупить ребенка, задобрить, а сразу стал устанавливать разумные правила. И я считала, что правильная долгосрочная родительская стратегия. Вот я теперь есть в этой семье. И есть правила. И надо по ним жить. Он очень многое давал ребенку – читал на ночь, объяснял сложные и интересные вещи, научил есть разнообразную еду, водил в поликлинику. И я видела, как в их отношениях появляется настоящий родительско-детский контакт.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Что-то не так

Тогда же, в первые недели, я впервые столкнулась с проявлением насилия с его стороны. Мы поссорились, он разъярился, изменился в лице, у него округлились глаза, и он ударил меня кулаком в лицо, обхватив другой рукой за шею (он тогда занимался боксом). Я не помню боли, я помню свое изумление. Я хорошо помню этот момент – до этого меня не били. Я вышла из квартиры, села на лестницу и думала: «Все, это конец. Это насилие. Жить с ним нельзя».

А потом еще: «Ну нет, насилие – это когда сожитель А. в состоянии алкогольного опьянения избивал ногами сожительницу Б., а потом нанес ей 15 ножевых ранений. Да и вообще, полгорода следило за нашим романом и воссоединением, что я буду говорить друзьям и знакомым? Что он меня ударил? Кто мне поверит? Да и как я буду выглядеть – жертвой насилия? Увела мужа от жены и получила — сама напросилась». А потом еще: «А как я объясню ребенку его внезапное появление и стремительное исчезновение? У них наладились хорошие отношения, а я подвергну ребенка такому кризису». Я понимаю сейчас и да и тогда понимала, что это были нелепые отговорки.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я не знала тогда, но знаю сейчас, что этот водоворот мыслей, в которых путаешься, глупых резонов, кажущейся заботы о детях, оглядки на мнение окружающих – это тот мир, в котором живет женщина, которая столкнулась с насилием со стороны партнера. Все это заняло несколько минут, он выскочил за мной, умолял его простить, привел миллион объяснений произошедшему: я страдаю от депрессии, меня вывели из себя твои слова и выражение твоего лица, я в диком стрессе из-за развода (который ха-ха случился из-за меня). Пообещал немедленно пойти к психиатру и начать лечиться.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

И я испытала тогда огромное облегчение: ведь насильники, как я думала, не раскаиваются и не пытаются активно решить проблему, не обращаются за помощью, не признают того, что сделали. А тут у меня – не насильник, а больной человек, любимый близкий страдающий человек, ему плохо и стыдно от того, что он сделал. И моя задача – ему помочь, поддержать, не провоцировать его, принять его болезнь и помочь ему с ней справиться.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Когда у меня в голове оформилось слово «насилие»? Это хороший вопрос. Впервые – сразу после первого удара. Но потом я много лет избегала этого слова. Даже в интимном дневнике, где я довольно подробно описывала, что пережила и детально его действия, я называла это «ситуациями», «неконтролируемыми импульсами», «приступами ярости», «вспышками агрессии», «болезнью», «потерей контроля».

Я боялась, что он меня убьёт

После истории с ударом кулаком в лицо он пошел к психиатру и начал пить лекарства, его раздражительность не исчезла, но меня он больше не трогал. Правда, один раз на моих глазах сломал стул – ударил со всей силы стулом по столу. А потом мы переехали в другую страну, он перестал пить лекарства, потому что от них «плохо работает голова» и есть другие побочные эффекты, я оказалась в первое время зависима от него юридически и в какой-то момент и финансово. И первые два года после переезда были настоящим адом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Нет, он не избивал меня, как сожитель А. сожительницу Б., но он был постоянно очень сильно раздражен, совсем не пытался контролировать свой гнев, у меня было ощущение, что я хожу по яичной скорлупе – я никогда не знала, какое мое слово, выражение лица, поступок вызовут его ярость. А, может, даже не мои, а официанта, или френда в соцсетях. Тогда же, в первые пару лет, и физическое насилие было самым интенсивным. Несколько раз я боялась, что он меня убьет.

А потом я несколько раз дала отпор – и к моему удивлению, он был счастлив этому. Говорил мне: «Вот видишь, ты тоже так можешь. Вот я тебя не боюсь в такие моменты, так что и тебе не нужно испытывать страха самой. И вообще, нам обоим надо работать над нашей агрессией». Я умоляла его обратиться за психиатрической и психологической помощью, но он этого не делал – я не помню, как он мне это объяснял. Я сама, как только выучила новый язык, пошла искать для себя психотерапию и нашла.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Собственно, последние два с половиной года я в психотерапии, куда пришла со словами: «Вот тут у нас дома такая ситуация. Я не знаю, каким словом это назвать».

В какой-то момент пошел и он, стало и лучше и хуже. Лучше, потому что он начал пить таблетки и непосредственно физических контактов стало меньше и они стали менее интенсивными: не ударил, а не дал уйти из комнаты во время ссоры, не начал душить, а просто сорвал с меня одеяло. Хуже – потому что это не исчезло совсем, более того, он считал, что «не ударил, а замахнулся, но остановился» — это большое достижение с его стороны, которое я должна ценить.

Мои попытки объяснить, что дело не в физической боли, а в том, что когда на тебя замахиваются, ты уже весь спектр этих отвратительных эмоций испытал: и страх, и ярость, и ненависть к себе и к нему, и это унижение, невероятное унижение, что с тобой это опять происходит, — ни к чему не привели – он просто был глух к моим объяснениям. Или обижался, что я испытываю эти чувства, ведь он не хочет сделать мне плохо, а хочет сделать хорошо и старается, ведь он любит меня, а если я так чувствую, то я считаю его плохим человеком, а это для него оскорбительно.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Когда он рассказал, что его психотерапевт считает, что я должна избегать ситуаций, которые служат для него триггером, и это будет мой вклад в его успешное лечение, я поняла, что эта терапия нам не поможет. Надо ли говорить, что психотерапевт никогда не обращался ко мне, чтобы спросить о моем опыте?

Мне было несколько раз страшно за свою жизнь таким первобытным животным страхом. А вообще страх был постоянным фоном, страх, что он расстроится, страх, что он рассердится, страх, что я не сдержусь и «эскалирую». Это не такое сильное чувство, как страх за жизнь, но довольно поганое ощущение, которое смешивалось с раздражением и недовольством собой. Ну, раз ты боишься, то какого черта с ним живешь?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Безвольное ничтожество

А еще были недоверие и ненависть к себе. В сериале «Большая маленькая ложь» есть сцена, в которой героиня Николь Кидман валяется на полу в красивом нижнем белье после очередной атаки мужа. Моя близкая подруга мне сказала: «Слушай, сериал правдивый, но вот эта сцена – перебор». А для меня эта сцена (и сцена у психолога) – самые правдивые в этом несомненно очень важном и чрезмерно оптимистичном сериале. Потому что вот это валяние на полу, даже если тебя не очень сильно избили, — это про то, что ты чувствуешь примерно всегда: унижение и беспомощность, - и ты даже отдаешься в какой-то момент этому, и не встаешь, а продолжаешь валяться – потому что ты грязь, безвольное ничтожество.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Домашнее насилие
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Почему я не уходила

Я не хочу говорить о любви, потому что, как мне стало очевидно, мой партнер и я вкладывали в это абсолютно разные вещи. Но я очень долго верила и надеялась, что это поправимо. Что у нас впереди – долгая совместная жизнь, что это навсегда, и что мы переживаем трудный период, что мы оба делаем все, что в наших силах, чтоб с этим справиться. Кроме того, те статьи и книжки про домашнее насилие, которые я читала, довольно точно описывали опыт женщин, я себя узнавала в героинях, но представляли такой портрет насильника, которому мой партнер не соответствовал.

Что обычно говорят про насильников? Что они ненавидят женщин. Мой партнер – активный про-феминист.

Что насильники держат женщин в экономическом подчинении, не дают работать, учиться, сваливают на них все домашние заботы. У нас было наоборот – он активно поощрял мою учебу, поиски работы, очень помогал со всеми рабочими вопросами, а сам, поскольку постоянной работы в последние годы у него не было, готовил, водил ребенка к врачам, занимался всеми бытовыми и организационными вопросами. Я каждый день приходила с работы к готовому роскошному ужину. Еще говорят, что насильники ревнивы и контролируют своих партнерш. У нас тоже было не так – я вела довольно активную жизнь без него, могла уехать одна на выходные в другой город. В общем, в схему он не укладывался. И это сводило меня с ума. Если это не насилие, то что я переживаю? Что я должна сделать, чтобы это прекратилось? Как я могу помочь ему? Как я могу помочь нашей семье?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Сейчас, уже после разрыва, я прочитала еще тонну научных исследований, которые говорят, что есть и другие типы, в описании которых я скорее узнаю своего партнера. Но я поняла и другую вещь – это абсолютно несущественно. Причины важны для него, чтобы понять или объяснить себе, что с ним происходит, или чтобы подобрать терапию. Если вообще, терапия может помочь.

Важнее другое – есть у человека эмпатия, моральное чувство, готов ли он услышать партнера, позаботиться о его чувствах и потребностях? Если не готов, то неважно – психическим ли заболеванием страдает человек или расстройством личности, или он просто ставит себя вне этики — это неважно, потому что насилие не прекратится никогда.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Почему я молчала

В первую очередь, потому что я долго отказывалась сама принять и назвать происходящее своими именами. Мне было стыдно, я не представляла себе, как я могу об этом рассказать. Я надеялась, что мы справимся и была уверена, что это – наше внутреннее семейное дело. Во всех семьях есть проблемы. В какой-то момент я рассказала двум близким подругам о том, что «у нас в семье есть определенные проблемы с агрессией, но мы оба это осознаем, признаем и работаем над тем, чтобы все исправить». Я испытала тогда одновременно и невероятное облегчение, и стыд, что они обо мне думают, что они думают о нем, что они думают о нас?

Оглядываясь назад

Пока я не знаю, как оценить свой опыт. Слишком мало времени прошло после разрыва. Я не могу сказать, что я хотела бы, чтобы этих отношений вовсе не было в моей жизни. Я понимаю, что никто не может быть от такого опыта застрахован. Я считаю, что это очень важно – провести внутреннюю работу, осмыслить этот опыт и понять, как и почему я допустила такое грубое нарушение своих границ. Как строить отношения с людьми дальше, чтобы этого не повторилось и при этом я могла снова довериться другому человеку.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Что бы я изменила, вернись я в прошлое? Нужно было уходить после первого удара. Не нужно было переезжать с ним в другую страну. Не нужно было тянуть с уходом после переезда, когда насилие стало рутиной. Этих «если» очень много, я не думаю, что это конструктивно – я не могу этого поправить, не могу отменить своего опыта, в том числе не могу вычеркнуть и то хорошее, что было в этих отношениях.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Решение уйти зрело во мне довольно долго.

У этого было много предпосылок: я потеряла надежду в то, что психотерапия ему поможет; почувствовала себя более уверенно в новой стране – выучила язык, нашла хорошую работу, а главное — я разочаровалась в нем: мне перестало быть интересно, что он думает по разным поводам, потому что в моей личной повестке была главная тема, к которой он при всем своем уме, способности к беспристрастному анализу и приверженности высоким этическим стандартам, был абсолютно глух. После очередного инцидента, который к тому же впервые был публичным, мне стало все кристально ясно, как пелена с глаз упала – этому не будет конца, и я больше не буду в этом участвовать.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я не знаю, как развивались бы события дальше, если бы кроме этой моей внутренней готовности и решимости у меня не было безусловной эмоциональной, практической и финансовой поддержки самых близких — родных и друзей; работы, которая давала мне ощущение стабильности (и денежной, и просто ежедневной рутины); и коллег, которые не задали ни одного вопроса, а просто приняли, что я переживаю жизненный кризис, и были и остаются очень тактичными и понимающими.

В нашем кругу этого не происходит

Когда друзья узнали про разрыв, все были в шоке, даже те, кто знал, что у нас есть «эта проблема». Какая-то часть дистанцировалась, а некоторые, наоборот, оказали поддержку, даже не зная подробностей и причин. В первые пару месяцев у меня не было сил и желания говорить о причинах разрыва. Я молчала, а мой партнер довольно активно общался с общими друзьями и знакомыми и рассказывал, как он видит произошедшее, причины и мою роль. Я чувствовала себя в изоляции: как будто вокруг меня магический круг, а люди за пределами этого круга обладают каким-то знанием про меня. Я поняла в какой-то момент, что у меня три выбора: молча сносить осуждение тех, кто осуждает меня; переубеждать тех, у кого под его влиянием сложилось уже представление о произошедшем и моей роли; или прервать контакты.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Сначала я молчала. А потом решила, что если меня спрашивают о причинах, то я отвечаю как есть. А с некоторыми важными для меня людьми я поговорила, не взирая на их высказанное вслух нежелание обсуждать эту тему.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Конечно, у меня были сильные чувства по поводу реакции знакомых. Я недоумевала: они ведут себя так, словно это я сделала что-то плохое. А потом я поняла, если я молчу, то они и не знают. А если даже что-то и знают, то это нормальное естественное желание – защититься. В нашем кругу этого не происходит. С идеальными парами такое не происходит. Да и вообще, думать про это очень тяжело. Так что я понимаю эту реакцию и, кажется, уже не обижаюсь. Просто перевыстраиваю дистанцию: с кем-то отношения стали еще ближе, с кем-то я продолжаю общаться светски, с кем-то просто не выхожу на связь.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я всё ждала, когда появится пустота

Я настояла на том, что после разрыва мы общаемся исключительно по электронной почте – никаких мессенджеров, телефонных звонков и личных встреч. И лично мне это очень помогло – мы обменялись, конечно, несколькими письмами про наши чувства и причины разрыва. Но, в целом, все общение свелось исключительно к деловому. Я заблокировала его в соцсетях и это очень помогло, постоянное нарушение границ того пространства, которое ты воспринимаешь как личное, выбивало из колеи.

В какой-то момент я вела бесконечные диалоги с ним в голове, мне помогло писать (не)отправленные письма, адресованные ему, в которых я говорила о своих чувствах очень откровенно. Львиная доля этих писем осталась неотправленной, и это было хорошим терапевтическим упражнением. Сейчас этот внутренний диалог прекратился – я не знаю, возможно, это просто очередная фаза, а потом снова наступит кризис и у меня появится эта потребность снова.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Меня поразило то, что при всей боли, разочаровании и чувстве, что меня предали, которые я испытывала в первые недели и месяцы после разрыва, у меня совсем не было тоски по нему как по человеку, личности, другу, мужу и любовнику. Я все ждала, когда же когда же я ощущу эту пустоту рядом с собой: ведь был человек, а теперь его здесь нет. Но удивительным образом, даже когда все хлопоты, связанные с переездом, обустройством новой квартиры, на которые я списывала эту свою отсутствующую тоску, закончились, тоска так и не появилась. Возможно, это говорит о моей внутренней готовности к этому разрыву: хотя он и произошел внезапно и ситуативно, внутренне попрощалась я с ним давно.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я сама была такая же

Я вспомнила недавно ужасную вещь: как в университете моя подруга жила с человеком, который ее бил. Поскольку мы все жили в общежитии – все происходило на наших глазах, не сами сцены насилия, но всем все было известно. И я помню, как я своим ртом говорила: «Ну, если она с ним живет и терпит, значит это ее выбор и ей именно это и нужно». Говорила я про 20-летнюю неопытную девушку, у которой первый опыт совместной жизни оказался таким. Мне ужасно стыдно сейчас за эти слова и за эти мысли.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Я думаю, что я довольно долго солидаризировалась с господствующим мнением: сама виновата, раз не уходит. Пока не столкнулась с этим сама.

Так что я хорошо понимаю реакцию знакомых на свою историю – я сама была такая же. А сейчас, когда я стала открываться, мне стали открываться другие женщины, часто даже не подруги, а просто знакомые, и стали рассказывать свои истории. И я поняла и ужаснулась, насколько это тотальная вещь, как с этим опытом сталкиваются самые разные женщины — и работницы сферы услуг, и университетские профессорки. И как, при всех отличиях каждой отдельной ситуации и участвующих мужчин, все женщины переживают одно и то же.

Фото: Getty images