Укус помог раскрыть громкое дело 25-летней давности: тайна убийства Шерри Расмуссен

24 февраля Расмуссен не пошла на работу, сославшись на плохое самочувствие. Около полудня ей позвонил муж, но Шерри не ответила на звонок. Автоответчик не был включен, и Руэттен решил, что его жена всё-таки заступила на смену. Джон решил позвонить в больницу, но коллеги Шерри сообщили, что она на работе не появлялась. Тем не менее, Джон тогда не думал о плохом, так как знал, что у его супруги на этот день запланирован выездной тренинг. Сердце застучало со всей силой, только когда, вернувшись домой, Руэттен обнаружил, что дверь между гаражом и домом открыта – он понял, что что-то не так.

На место преступления выехал детектив Майер. Осмотр показал, что Шерри была сначала жестоко избита (первый удар преступник предположительно нанёс вазой по голове), а затем в нее три раза выстрелили в упор — пули обнаружили в легком, сердце и позвоночнике. Изначально рассматривалась версия об ограблении: преступники, посчитав, что в разгаре рабочего дня в доме никого нет, проникли внутрь и встретили сопротивление со стороны хозяйки. По всему жилью были заметны следы борьбы. В процессе Расмуссен явно двигалась в ту сторону дома, где была установлена тревожная кнопка. Отсутствовал BMW — следствие предположило, что преступники скрылись на нем сразу после убийства.

Но кое-что не сходилось. В доме обнаружилось много ценных вещей, шкатулка с драгоценностями и электроника, которые преступники не тронули. Кроме того, вскоре была найдена машина — BMW был припаркован в нескольких кварталах от дома с ключами в замке зажигания. Из дома пропало только свидетельство о браке Расмуссен и Руэттена, что наводило на мысль о каких-то личных счетах. Детектив Майер также обнаружил отверстие от пули в одеяле — преступник прикрыл им дуло, чтобы заглушить звук стрельбы. О таком приеме простые обыватели и мелкие воришки могли не знать.

Кроме ран от пуль на внутренней стороне левого предплечья у Шерри нашли след от укуса. Полиция собрала ДНК и сняла отпечатки. Но что тогда, в 80-е, можно было с ними сделать? Ни технологий для анализа, ни единых баз ДНК тогда еще не существовало. Вся надежда была на то, что удастся получить совпадение по зубам.

Ни свидетельских показаний, ни отпечатков... Очередной «висяк». Отец погибшей женщины — Нельс Расмуссен — сообщил следствию, что подозревает в убийстве бывшую девушку Джона, офицера полиции Стефани Лазарус. Она несколько раз открыто ссорилась с Шерри, однажды оставила в доме пары водные лыжи и попросила Джона натереть их воском для нее, что не понравилось его жене. Тогда в семье произошел скандал, но Руэттен заверил супругу, что Лазарус была для него когда-то простым увлечением, и у них не было серьезных отношений. Кроме того, Нельс передал полиции показания одного из служащих больницы, который видел, как Стефани пришла к Шерри на работу и сказала: «Если я не смогу добиться Джона, то его никто другой не получит». Отца погибшей выслушали, но его слова в расчет не приняли — детективы якобы сказали Нельсу, что он «слишком много смотрит телевизор». Позже, когда в США уже стала доступна процедура тестирования ДНК, Расмуссен не раз просил полицию исследовать образцы волос, крови и слюны с места преступления. В 1993 году ему ответили, что у департамента нет на это средств. Он предложил сам заплатить за анализ, но ему отказали — объяснив, что тест будет бесполезен, так как следствие не располагает ДНК подозреваемых, с которыми можно было бы сравнить результаты. Мужчина еще не раз писал обращения, пока не выяснилось, что образцы каким-то таинственным образом исчезли.

Папка с материалами по убийству Шерри Расмуссен пролежала на полке почти 16 лет — пока в 2001 году в полиции Лос-Анджелеса не создали отдел по расследованию нераскрытых тяжких преступлений. Его возглавил Дэвид Лэмбкин, который решил возобновить следствие по делу. К началу 2000-х правоохранительным органам уже была доступна общенациональная база ДНК — по новому закону образцы теперь брали у всех обвиняемых и подозреваемых в США, независимо от тяжести совершенного преступления.

Только через несколько лет криминалисту Дженнифер Фрэнсис удалось разыскать в глубине холодильника в офисе коронера недостающий образец слюны. Она провела тестирование — по результатам совпадений в базе не нашлось, но удалось выяснить, что биоматериал принадлежал женщине. Фрэнсис представила доказательства следствию, но и тут дело застопорилось: детективы были уверены, что надо искать двух мужчин, и её размышления серьезно никто не воспринял. Дело вновь было отправлено в архив — в этот раз до 2009 года, пока в отделе расследований нераскрытых дел не появилась новая команда специалистов-энтузиастов. Им версия криминалиста показалась правдоподобной. Результаты ДНК-теста тут же сопоставили с показаниями Нельса. Впервые кто-то посмотрел на ситуацию с другой стороны, забыв о главной версии про кражу со взломом.

По мере того, как детективы проигрывали гипотетический сценарий со всеми женщинами, которые так или иначе могли быть причастны к делу, улик, указывающих на Лазарус, становилось все больше, но предъявить обвинения сотруднику полиции без прямых доказательств её вины было невозможно и рискованно. Следствие решило схитрить. 5 июня 2009 года детектив Дэн Харамилло попросил Стефани Лазарус помочь ему допросить подозреваемого в краже предметов искусства. Следуя протоколу, Лазарус оставила свой пистолет за пределами комнаты у другого детектива, Грега Стернса. На допросе подозреваемой оказалась она сама. Харамилло и Стернс более часа задавали ей вопросы о ее отношениях с Джоном Руэттеном — всё под предлогом того, что им нужна помощь в расследовании дела. Она отвечала рассеянно, путаясь в показаниях.

Про Расмуссен она говорила, что не знала ее, даже имени ее не помнила, как и того, встречались ли они лично и был ли Джон на ней женат в этот момент. Будто бы забыла или не знала многого. Когда Лазарус решила, что допрос окончен, она вышла из комнаты и была немедленно арестована.

К моменту допроса Лазарус на руках у следователей уже были образцы ее ДНК — полиция изъяла из мусора разбитую чашку, из которой она пила. Из дела следовало, что в Шерри Расмуссен стреляли из Smith & Wesson 38-го калибра. При дальнейшем расследовании было обнаружено, что Лазарус приобрел для личного пользования пистолет того же типа после окончания полицейской академии. Поиск по серийному номеру подтвердил, что всего через несколько недель после убийства Стефани сообщила, что пистолет утерян — детективы предположили, что она просто от него избавилась.

На суде были зачитана выдержки из дневника Лазарус, предшествующих убийству, где Стефани писала, что расстроена тем, что Джон женится на другой женщине. Узнав эту новость, она была настолько «разобрана», что не смогла выйти на работу и попросила отгул. В августе 1985 года она написала матери Руэттена письмо, в котором говорилось: «Я действительно люблю Джона, прошедший год меня практически уничтожил. Я бы хотела, чтобы все закончилось не так, как закончилось. Я не думаю, что когда-нибудь смогу понять его решение».

Перед присяжными Лазарус призналась, что занималась сексом с Джоном после его помолвки с Шерри. Она якобы была очень расстроена тем, что чувства к нему не проходят, что попросила его о «последнем прощальном акте», и тот согласился. Но, как рассказал сам Джон, это решение было ошибкой, так как после секса Лазарус продолжила преследовать его.

За годы после убийства Шерри Стефани Лазарус сделала хорошую карьеру — начав работать в правоохранительных органах в должности офицера патрульной машины, она постепенно получала престижные места специалиста по внутренним расследованиям и в «убойном» отделе. На работе Лазарус любили, уважали, у нее был «чистый» послужной список. Через несколько лет после совершения преступления Стефани вышла замуж за коллегу, пара усыновила ребенка. А впоследствии по инициативе Лазарус в ее отделе была создана программа ухода за детьми сотрудников. На момент ареста в 2009 году она работала в престижном отделе полиции Лос-Анджелеса по борьбе с кражами произведений искусств.

52-летнюю Стефани Лазарус признали виновной в убийстве и приговорили к пожизненному заключению. В 2039 году, когда ей будет уже 79 лет, она сможет воспользоваться правом на условно-досрочное освобождение.

Источник